Валерий Харчишин (”Друга
Ріка”) в гостях у “Интересного Житомира”
7 августа 2007 г.
Друзья, не поверите: сегодня у нас в гостях легенда житомирских мальчишек,
которые пытаются играть музыку и мечтают повторить подвиг группы, чья история
началась в Житомире. Лидер группы «Друга ріка», она же «Second River» - Валерий
Харчишин.
– С чего начался Ваш роман с Житомиром?
- Знакомство с Житомиром начинается с неопределённого детского возраста…
Я помню только троллейбусы, большие дома… и почему-то запах арбузов. Летом я
ездил к бабушке проездом через Житомир. Бабушка жила в Андрушовском районе.
Какое-то очень размытое первое впечатление. Почему-то с детства я понял, что
этот город будет моей второй родиной. В 15 лет, когда окончил школу 8 или 9
классов, я поступил в Житомирское училище культуры. Именно с этого момента
начинается моя самостоятельная жизнь.
– В общежитии жили?
– Да, я сначала жил в общежитии со всеми вытекающими отсюда последствиями:
с отбором карманных денег, с выяснением отношений со стопяткой, Полевой. Помню
людей в клёшах. Наверное, эта своеобразная мода коснулась только Житомира:
фуфайки и клёши. Их все носили. А я тогда серьёзно отличался от этого. Я музыку
любил с детства. Поэтому одевался соответствующе. Я брюки носил узкие. И
причёска у меня была нежитомирская. За это и получал всегда по шапке.
– А на какой музыке Вы воспитывались?
– Первое серьёзное увлечение, наверное, - Виктор Цой. Потом сразу же «The
Cure» и «Depeche Mode».
– То есть английский язык Вы учили на песнях?
– Да, именно так и было… Возле общаги культпросветучилища – тогда оно так
называлось – я впервые познакомился с нашим будущим гитаристом Виктором
Скуратовским. Он шёл тоже из общаги с бутылкой какой-то алкогольной жидкости.
Увидев меня с характерной причёской, сказал: «О, тоже любишь эту группу?». Я
ответил: «Да». «Ну тогда пойдём, выпьем»… С 92-93 года началось наше знакомство,
которое длится по сей день.
– А в этот творческий период, где Вы чаще всего собирались?
С какими местами в Житомире у Вас ассоциируется ранняя молодость?
– Житомир этого времени и в возрасте 16- 25 лет у меня ассоциируется со
Старым бульваром, с Мостом и немного с Гидропарком.
– Почему с Гидрпарком?
– Потому что купаться надо было где-то, и потому что я из Любара заезжал
в Житомир со стороны Гидропарка и первое, что я видел, это вывеску «Житомир»,
Гидропарк и Корбутовку.
– Что делали после окончания училища?
– Нужно было выбирать профессию, вернее, к тому времени она у меня уже
была, либо идти в армию, либо уезжать из Житомира на работу, чтобы опять же не
попасть в армию. Я даже устроился на месяц в Любарский район директором
сільського будинку культури. Но был я там только один раз, когда оформился, и
даже не увольнялся.
– В итоге удалось закосить от армии?
– Да, я думал, что буду косить таким образом. Но оказалось, что моё дело
просто исчезло из военкомата. За это могли и посадить. Но в армию очень не хотел
идти. Я пошёл работать в Житомирський козацький хор – записався до козаків. Хор
просуществовал недолго – только полгода. Там я собственно и начал петь. Там
пытались меня научить петь, потому что в училище культуры я не пел, а играл на
трубе. Я вспомнил, тогда у меня была безвыходная ситуация: я пытался поступить в
Киевский институт культуры на факультет духовых инструментов, но у меня было
выбито ползуба – я играл нетрадиционно – труба была направлена влево – техника
неправильная, и меня не взяли. И вот на последнем госэкзамене был важный
представитель Киевского кулька, который сказал: «Чоловіче добрий, у тебе такий
низький голос, ти не співаєш? З якого ти відділу? Ану заспівайте мені щось». Я
сказав, що співати не вмію, бо з духового відділу, але заспівав «Реве та стогне
Дніпр широкий». «Так, співати Ви ще дійсно не вмієте, але голос у Вас чудовий. Я
Вас запрошую на хоровий факультет». Я сказал нет, я – трубач, и всё. В институт
я не поступил, в село ехать не хотелось, поэтому пришлось выбирать «козацький
хор». Кстати, Скуратовского я туда тоже притянул за уши, он тоже туда ходил, но
всё это вообще ему не понравилось. Так как я хоть как-то занимался музыкой
раньше, за плечами был кулёк (училище культуры – примечание редактора), я
решил попробовать силы в легендарном ансамбле песни и пляски «Лёнок».
– Как надолго Вас там хватило?
– Четыре месяца я там проработал. Сейчас объясню почему. Надо было ещё
учиться и надо было петь, чего ужасно не хотелось делать. На концерты я поехал
буквально с третьего дня. Мне дали шаровары, сорочку-вышиванку, чего терпеть не
мог. Я люблю фольк, всё, что связано с народной музыкой, но не шароварщину, при
том в самом жутком советском виде. И вот эти четыре месяца я полрепертуара отпел
на «32-33». Любимая песня была «А льон цвіте синьо-синьо». У мене до цієї пори
вона в телефоні… Я попал в «Льонок» на закате его славы. Хотелось бы, чтобы он
как-то возродился, потому что слава гораздо больше, чем сам коллектив.
– А не было страшно, когда Вас выбрали на должность
директора такого известного коллектива «Орея» после того, как ушёл Вацек?
– Нет, я не боялся. Я же не дирижёр. Только директор. Тем более меня выбрал
коллектив. Я был спокоен за коллектив, за то, что мы сможем выступать на уровне.
Вацек – выдающийся дирижёр Украины. Он нас научил петь в этом хоре. В плане
организации я был уверен в себе, и помощники были. Бездействовать никто не мог:
все хотели жить дальше, все хотели работать.
– А где начиналась история «Другої ріки»?
– Изначально группа «Друга ріка» репетировала там, где работали.
Скуратовский работал сторожем ночным в Собесе на Корбутовке. Мы вот там и играли:
прямо в коридоре по ночам – благо, это здание автономно стоит. Мы орали там
песни.
– Милицию не вызывали?
– Нет, ниразу не было. Правда, репетициями это тяжело было назвать.
Просто хорошо проводили время, весело. Потом я уже стал сторожем, когда пел в «Орее».
Я подрабатывал, было интересно: я не любил спать. И до сих пор не умею спать.
Сплю в непонятных местах: в транспорте, в самолётах, поездах, а расслабиться и
уснуть в постели – для меня проблема. Скорее всего, сказывается туристическое
прошлое: в автобусе по два-полтора месяца, жили, спали, ели… Репетировали мы ещё
и в гараже у нашего гитариста. Выгоняли его старый Opel Record, заносили
инструменты…
Репетировали мы и в здании кинотеатра «Космос», но очень недолго – помещение
было холодное, сырое для инструментов. И вообще аура была какая-то непонятная.
Репетировали в Конюшне. Конюшня – это был наш Житомирский рок-клуб, кто не знает.
А на месте здания, где находилась Конюшня, сейчас стоит какой-то огромный клуб
(«Индиго» - примечания редактора). Там же были наши первые выступления.
По-моему, в 96 году мы выступали.
Самое главное – мы репетировали в Житомирском пединституте (теперь просто
Университет имени Франко – примечания редактора). Нам отдавали по вечерам
аудиторию филфака. И в этой же аудитории мы устроили первое выступление,
всё-таки оно было там. Была дискотека филфака, и мы там сыграли несколько песен.
Разбили барабаны. В группе тогда играли три человека с филфака: Скуратовский –
теперешний бас-гитарист, Тарас Мельничук и Пиг (Дима), который и разбил барабаны.
Отношение, видимо, у всех было разное к коллективу. Мы хотели хорошо проводить
время, и кем-то стать нам тоже хотелось. С барабанщиками проблемы были. В
Житомире хороших барабанщиков тогда не было, а если и были, то все они играли в
уважаемых уже коллективах, а группа «Друга ріка» была чем-то посредственным,
несерьёзным: какие-то депешисты пытаются играть на гитарах. И мы очень долго
переманивали к себе барабанщика очень популярной в то время команды
«Контрабанда» - Алексея Дорошенко: и рублём, и добрым словом, и стаканом. А
может быть, Дорошенко было просто удобно на репетиции ходить – он жил недалеко
от репетиционной базы хоровой капеллы «Орея», где мы и репетировали. Мы всегда
гоняли за ним – он часто прогуливал.
– Сейчас не сачкует?
– Нет, сейчас это работа. Не придёшь на репетицию, на концерт – потеряешь деньги.
– А репертуар весь на английском был?
– У нас был замечательный концерт в Житомире, который я буду вспоминать
всю свою жизнь – это концерт в кинотеатре «Жовтень». Это было в 97 году. Мы
сыграли весь англоязычный репертуар и ещё несколько кавер-версий любимых
исполнителей. На удивление пришло очень много людей. Мы назывались «Second River»,
после нас выступала «Контрабанда». Теперь уже об этом можно говорить: многие
люди подходили и говорили: «Нам ваше выступление больше понравилось»… Вообще нам
нравилось играть с «Контрабандой», мы даже с ними в турне съездили – Житомир -
Бердичев.
Ещё у нас было интересное выступление на ящиках кока-колы. Это был День Города в
96-ом году. Тогда Шинкарук был ведущим. Ещё выступали на фестивале «Сатанинські
струни» (в оригіналі – «Студентські струни» - фестиваль авторської пісні,
який проводили на базі Житомирського педагогічного інституту-університету –
примечание редактора). Мы брали ещё двух виолончелисток в училище: одна из
них была общительная, а вторая - хорошо играла.
– Это вы их брали уже на финал в Телецентре или на
отборочный тур?
– Нет, на отборочный – мы никогда никуда не проходили.
– А что по этому поводу говорил Шинкарук (соорганизатор,
вместе с Владимиром Выговским, ведущий и член жюри фестиваля – комментарий
редактора)?
– «У вас одноманітні пісні, вам потрібно виконувати пісні українською мовою.
Взагалі, дуже одноманітні пісні, всі починаються з акордів, треба ж соло колись
грати чи що!»
– Вы теперь встречаетесь?
– Несколько раз встречались. Я просто гулял по Житомиру, он меня встретил
и говорит: «Як це такі люди й без охорони?»
…Я помню единственный раз, когда мы прошли во второй тур второго фестиваля
«Червона рута». Я как раз вернулся из очередной поездки (с капеллой «Орея») и
решил побаловать ребят французским вином. Вином дело не закончилось. Мы не были
пьяны – просто весёлые. Очень хорошо посидели, решили разъезжаться на такси.
Остановили не ту машину: это оказался милицейский уазик, который остановился,
нас начали грузить: что-то не понравилось им, как мы себя вели, либо они план не
выполнили… А тут как раз мы. И повезли нас прямо в обезьянник. А завтра –
отборочный тур фестиваля «Червона Рута». А мы ещё не успели взять костюмы. Мы их
думали взять в «Орее» - замечательные серые костюмы 70-х годов: как раз то, что
надо – играем рок-музыку, но в костюмах. Такого ещё никто не делал тогда. …Нас
не сильно били. Привезли в РОВД напротив «Жовтня». А у меня был жёлтый галстук –
я во Франции галстук модный купил – дорогой, красивый – в бутике. Я уже тогда
был директором, исполняющим обязанности, и мне по статусу было положено галстук
носить. Но афишировать свою должность не хотелось. Вот сидел я у них в РОВД, там
всех оформляли, я решил почему-то встать, сказал, что мне это всё надоело и со
словами «Я иду домой» опять оказался с ребятами в обезьяннике. Утром пришёл
сменщик: то ли он нас узнал, то ли мы сами всё объяснили, - стал извиняться. А
мы говорили, что мы «Друга ріка», что нам надо на фестиваль, на концерт.
«Бобика» у них утром уже не было, и нас прямо в наручниках сопровождали до
Филармонии пешком. Кто-то нам привёз костюмы, а я так и остался в жёлтом
галстуке. И мы прошли тогда в следующий тур…
Потом после фестиваля «Червона Рута» мы решили, что последний форпост пал, в
Украине никакого шоу-бизнеса нет, и начали пробиваться в Англию, писали какие-то
письма, посылали демо-записи. Даже пришло приглашение на фестиваль в Доркинг.
Наивные, мы думали, что Британское посольство нас выпустит в Англию… На
удивление быстро – сразу после «Червонной Рути» появился фестиваль «Майбутнє
України». Мы отправили демо-записи, и нас пригласили. А во второй раз мы уже
получили практически гран-при – нам дали 3 тысячи долларов. Дэвид Джанк с
Universal Music сказал: «Ну это же группа. Это же хорошо». И вот тогда, на
шестом году нашего существования, мы поверили, что, оказывается, мы кому-то
нужны.
– А деньги на что потратили?
– На гитары. Всё – на инструменты. Поехали в Москву специально и накупили
гитар.
– Не было желания организовать в Житомире фестиваль для
начинающих, молодых команд?
– Есть такое желание. Но это был бы фестиваль не житомирского, а
всеукраинского масштаба: с отборочными турами во всех областных центрах, а
финалы – на востоке, в центре и на западе Украины, в Раховском районе, например.
… В Житомире очень сложно быть музыкантом: очень сложно найти базу для репетиций,
найти инструменты, а ещё и на жизнь надо как-то зарабатывать.
– У Вас есть замечательная работа с «JazzEx», как на счёт
того, чтобы сделать совместный проект с «Ореей»?
– Я давно вынашиваю эту идею. Я думаю, что рано или поздно мы споём с
большим хором, с хоровой капеллой «Орея», если они согласятся по старой дружбе.
Нужна песня.
– Если бы была возможность что-то изменить в Житомире, что
бы Вы сделали?
– Во-первых, я бы стал мэром. Я бы уволил, к сожалению, всю старую братию,
назначив им хорошие пенсии так, чтобы они безбедно жили – нашёл бы какой-то
резерв. Я бы привлекал инвестиции – не обязательно киевских олигархов. В городе
есть много красивых зданий, которые нужно отреставрировать. Например, вот этот
долгострой в Парке. Земля очень дорогая… Нужно сделать хоть один нормальный зал
в городе, чтобы рок-группам и всем остальным не выступать в Областном театре:
мало места, и не приспособлено это здание для концертов, хотя как театр –
замечательное. … Дороги нужно сделать, и не только центральные улицы, а все.
Нужно покрасить все панельные дома, хрущёвки – искать средства, людям предложить,
рекламщикам… Сразу же город приобретёт новое лицо. Туризм необходимо развивать.
Многие москвичи в советские времена ездили отдыхать в Денеши. В самом Житомире
нужно что-то делать с мостом, в конце концов. Противоположный берег можно тоже
благоустроить: поставить бунгало или отдать в долгосрочную аренду. Корбутовку
тоже нужно менять: старые базы… И самое главное – страшный позор всему городу –
отсутствие нормальных гостиниц. Надо решать проблему с гостиницей «Житомир».
Хватит вкладывать деньги в магазины, пора развивать туризм. Чего бы я не менял в
Житомире, это цены!
– Если бы в Житомире случилось чудо – открылось «Hard Rock
Cafe», какие экспонаты от «Другої ріки» могли бы увидеть там Ваши поклонники?
– У нас есть много таких экспонатов: разбитая гитара, купленная за 15$,
до того была выменяна на полтора килограмма конфет «Золотой ключик», мы её
разбили в клипе «Впусти мене», осколки до сих пор хранятся. Потом у меня дома
хранится клавишная «Электроника», звучит в альбоме «Я є». Жёлтый галстучек
валяется на Позняках.
Сайт: www.interesniy.zhitomir.ua